Ультрафен. Роман. Книга 2 - Александр Миронов

В кабинете Андрей Андреевич не пригласил Заичкина сесть, а, молча, ткнул на первый стул, стоящий у приставного стола. На что тот сразу не среагировал, ещё не привык к полу жестам, к полутонам. Уже зайдя за стол и усаживаясь на своё место, Андрей Андреевич приказал:

– Садись! – Заичкин сел.

Викентий Вениаминович прошёл к окну, встал к нему, опершись в подоконник задом и скрестив руки на груди. Под его взглядом Заичкин поеживался.

– Пфу-пфу-пфу! – отпыхиваясь, произнёс Андрей Андреевич, – Ну и дела в нашем союзном королевстве. Скажи, Заичкин, как ты всё-таки попался?

– Как?.. Да хрен его знает, как? Глупо, непонятно, сумбурно. Кха!

– А зачем было сбегать, сопротивление оказывать?

– Не знаю, – закрутил он головой. – Ничего не понимаю.

– Ну, а как ты на бабу наехал? Сильно пьяным был?

– Кха… Да не то чтобы. С обеда ещё уехали на Китой, поддавали, кувыркались…

– С кем?

– Да с общаги на Московской, Вальку и Тоньку взяли. Помнишь, наверно?..

Андрей Андреевич кивнул и тут же поёжился от неловкости, он уже принял дистанцию между собой и Заичкиным и теперь не хотел с ним иметь ничего общего, даже общих знакомых, тем более в столь пикантных мероприятиях, когда-то их объединявших.

Чтобы сменить тему, на которую вольно или невольно вышел Заичкин, сказал:

– И перекрёсток-то вроде большой, хоть армейские манёвры проводи.

Заичкин к счастью последовал по его мысленному тропу. Заговорил:

– Вот-вот. Трамвай видел, пассажиров видел, а её не заметил. Как специально чёрт на машину толкнул. Правда, занесло маленько, – и примолк.

Хозяин и гость похоже не слушали его, на лицах отчуждённость и безучастность, даже презрение. Стало горько и стыдно: как быстро люди меняют своё отношение к тем, кто был недавно их товарищем, другом. Вспомнился Фомич – даже тот, на кого он надеялся, с кем связывает многое что из их общих интересов, и тот заложил, паскуда. А что ещё ожидать от него, когда их по другим делам раскрутят? – как намекали Феоктистов и Михалёв. А Фомич немало поработал над машинками ему подогнанными, и по его разнарядкам…

– Собственно, подробности вашего наезда нас не интересуют, – перебил его размышления Викентий Вениаминович, – теперь суду определять степень вашего преступления. Нас интересует, как вышел на вас Феоктистов?

– Так я уже сказал: не знаю, кхе…

Заичкин сидел вполуоборот к гостю, взъерошенный, подавленный.

– Ну, хорошо. Когда вы были в кабинете у следователей, кто там находился?

– Дак Мáлина, Бердюгин.

– Не заметили ли вы что-нибудь у них необычного? В руках, на столах?

Заичкин пожал плечами, напрягая память. Когда там было что-то замечать? Как обухом по голове: «Вы арестованы!..» И Мáлина там ещё. Все в мозгах перевернулось.

– Не торопитесь с ответом. Припомните. Может какие-нибудь предметы, скажем: цилиндр, коробки, футляры от чего-нибудь, может быть свёртки?

– Кха! Коробка была! – футляр от бинокля. Цилиндр! – оживился Владимир Васильевич, обрадованный тем, что, кажется, может быть чем-то полезным. Почувствовал это скорее подсознательно, и всё усилия направил на угождение, на стремление заработать хоть какие-то дивиденды на будущее. Живо реагировал даже на оттенки голосов.

– Так, хорошо. Какого цвета были эти предметы.

– Тёмные. Точнее, тёмно-коричневые. Нет, цилиндр был чёрный.

– Какой длинны?

– Как пинал или футляр от чертежей. Ну, как у студентов. Они потом с ними и ушли.

Викентий Вениаминович понимающе покивал и обратился к Андрею Андреевичу:

– Ну что, Андрей Андреевич, может, пригласим Светлану Ивановну?

Заичкин насторожился.

Андрей Андреевич потянулся к телефону.

– Аллё, Светлана Ивановна, хорошо, что тебя застал. Зайди ко мне.

Бросил трубку. Машинально пригладил волосы, поправил галстук. Пальцами отёр уголки рта, словно готовился к любовному свиданию.

Войдя в кабинет, Светлана насторожилась. Заичкин вызвал это чувство.

– Хорошо, что не ушла, – дружески заговорил шеф, – присаживайся, – показал на ряд стульев напротив Заичкина.

Мáлина, стараясь быть спокойной, прошла и села поодаль от Заичкина по другую сторону стола.

– Светлана Иванна, скажите, при аресте вот, Владимира Васильевича, что за предметы были у вас в футлярах? – спросил Андрей Андреевич.

«Андрей перешёл на «вы», – заметила она про себя, значит, серьёзное что-то происходит.

– Не знаю, о каких футлярах идёт речь, Андрей Андреевич?

– Кха! Да как же, Светлана Ивановна, – воскликнул Заичкин, и тут же под её взглядом пригасил голос. – Вы и доктор… Как же, он с одним, а вы с другим ушли.

От следователей не ускользнули заминка Мáлиной и ненавидящий взгляд, обращённый на Заичкина. Викентий Вениаминович смотрел на молодую женщину с интересом и восхищением. Она сидела к нему лицом, красивая и строгая: с таких женщин картины бы писать. Боже мой, чем ты занимаешься, Кент!..

– Светлана Ивановна, – сказал он участливо, – если это какой-нибудь секрет, то не говорите. Вы ведь не на дознании.

– Мне нечего скрывать. А если Заичкин имеет в виду предметы моей личной атрибутики, то могу перечислить, что в них было. Только, по-моему, этот перечень не для мужского уха.

– Однако Бердюгину вы его доверили, – улыбнулся гость.

– Не сам секрет, а ношу. Он любезный человек и в отличие от некоторых, не убивает женщин, а старается облегчить им их существование. Старается скрасить им жизнь.

– Так значит, это были ваши коробки?

Гость стоял перед окном, и лицо его немного затемнённое, по нему нельзя было уловить душевные и умственные движения. Светились глаза, ровные ряды зубов с одной золотой фиксой с правой стороны. И белела прядка волос над высоким лбом, тоже с правой стороны.

– Да, конечно.

– А вы не могли бы показать содержимое этих коробок?

– Вас интересует моё белье? – удивилась она.

– Ха-ха! В некотором роде…

– Ну, вы и скор!

Заичкин подхохотнул и тут же осёкся: человек у окна скребанул по нему взглядом. Гость подал Андрею Андреевичу знак головой: выпроводи этого!..

– Вот что, гражданин Заичкин, – и в шутку и всерьёз проговорил Андрей Андреевич, – можете быть свободным, в пределах, конечно, подписки о невыезде. Идите домой и больше уделите внимание молитвам. Замаливайте свой грех, может суд это учтёт при вынесении приговора.

– А прокуратура? – вырвалось у Владимира Васильевича.

Ответила Мáлина, лаконично и сдержанно:

– Вас, Заичкин, с учётом прежних грехов, раньше надо было судить. Зря я в своё время не возбудила против вас ходатайство, может быть, минула бы Кудряшкину роковая встреча с вами. Только под подлецов подобного рода статью ещё не придумали. Надеюсь, сейчас вы всё получите сполна.

У Заичкина задрожали губы, подбородок, лицо стало омерзительным, противным ей. Он хотел было что-то возразить Мáлиной, но Светлана, не сдержав гнев, процедила сквозь зубы:

– Во-он! Мразь!

– Ты… Вы… Не имеете право…

– Что?!. – выдохнула она, приподнимаясь.

Владимир Васильевич приподнялся, попятился от стола и в пол-оборота поспешил к двери, где тут же и скрылся. И никто его не окликнул, никто не остановил.

Мáлина осела на стул.

– Живёт же такое… – раздражённо проговорила она и, успокаивая себя, глубоко вздохнула

И тут же раздался раскатистый хохот гостя.

– Ха-ха-ха! Ну и Светлана Ивановна! Ай да молодец! Как она его, а?

Подхохотнул и Андрей Андреевич, до этого было растерявшийся, не ожидавший от Светланы подобного всплеска эмоций. И в присутствии куратора!

– Вот это да! Вот это прокурорский голосок. И как вы не судебный прокурор?

– Была она им, Викентий Вениаминович, – сказал Андрей Андреевич, – и не так давно.

– Да-а? – удивился гость. – И что же? Почему ушла?

Андрей Андреевич промолчал, давая возможность Светлане самой ответить. Но и она промолчала.

– Так что же случилось?

Светлана с неохотой ответила:

– Не ушла, а ушлú, – вздохнула. – Да что сейчас об этом? Что было, то было, закат догорел, как поётся в песне.

– Так, ясно, – сказал гость, поняв, что невольно и скорее не вовремя затронул деликатный вопрос и тему закрыл. – Вы что-то об этом, – кивнул на дверь, за которой скрылся Заичкин, – заговорили. Он что, ещё где-то наследил?

– Насмердил, так точнее, – поправила она гостя. И с горечью сказала: – Зима, холодина, люди в бедственном положении, спасать надо, а он сбежал. За помощью, якобы, выдвинулся. Даже не соизволил вернуться за ними. А вы хотите, чтобы он остановился и оказал помощь сбитому им человеку?..

Их разговор прервал телефонный звонок. Андрей Андреевич взял трубку.

– Андрей, – услышал он в наушнике.

– Слушаю вас, Яков Абрамович, – и, спохватившись, прикрыл трубку, понизил голос.